В 60-е и последующие годы работы по музыкальной семиотике становятся многочисленными. Среди множества авторов наибольший интерес вызывают исследования К. Леви-Стросса, Н. Рюве и Ж.-Ж. Наттьеза. К. Леви-Стросс стал одним из первых, кто попытался распространить собственно лингвистический взгляд на музыку.
Он находит между музыкой и языком глубокое родство, которое усматривает, прежде всего, в их генетической связи, полагая, что музыку в известной мере можно рассматривать как полупродукт языка: Музыка — это язык минус смысл. Их близость проявляется также в совпадении функций: подобно языку, назначение музыки — быть средством общения, создавать и передавать сообщения, по крайней мере, часть из которых понятна подавляющему большинству людей. Иначе говоря, музыка является языком, потому что мы ее понимаем.
Сходство музыки и языка обнаруживается и по более существенным основаниям — в единстве их внутреннего строения. Леви-Стросс принадлежит к числу тех, кто признает наличие в музыке двойной артикуляции. Он находит аналогию между гаммой и фонологической системой языка, подчеркивая, что нота, как и фонема, является минимальной единицей, лишь, будучи включенной в структурные отношения, образующие систему интервалов.
В иерархической структуре гамм, — пишет Леви-Стросс, — музыка находит свой первый уровень обозначения. Второй уровень артикуляции, включающий в себя музыкальные значения, связан с восприятием слушателя, с его физиологическими и психологическими ритмами. Он также обусловлен типом общества и культуры. Контрапункт этих уровней соответствует двойной артикуляции в языке.
